С начала эры человека в Космосе — 60 лет. В контексте этой даты генеральный директор компании "Лоретт" Владимир Гершензон рассказал, почему на наших глазах происходит смена парадигм в области космической съёмки, которая ведёт нас к инфокоммуникационной революции. Интервью опубликовано на информационно-аналитическом портале polit.ru.
Последние годы характеризуются взрывным ростом освоения низких околоземных орбит с целью эффективного включения инфокоммуникационных возможностей Космоса в повседневную жизнь, о чём была недавно вышедшая публикация.
При всей сложности и ценности получаемых съёмок лишь небольшая их часть представляет практический интерес, прежде всего для локальных и своевременных действий компаний, управляющих добычей, логистикой, охраной конкретных территорий или объектов. Проводя аналогию с человеческим зрением, необходимо признать, что мы спокойно относимся к тому, что огромные информационные потоки, проходящие через наши органы зрения, не фиксируются как исходный поток данных, а лишь являются источником либо мгновенной реакции, либо накопления гораздо менее затратного в плане информационного хранения итогового опыта или оптимальных «управленческих решений».
Разрешением противоречия является концепция максимально эффективного использования данных «здесь и сейчас» вместе с сохранением для дальнейшего сопоставления не самих исходных данных, а лишь производных векторных слоев и коэффициентов управленческих воздействий.
– Владимир Евгеньевич, Вы говорите о том, что от жестких иерархических систем мы переходим на, так сказать, сетевой уровень. Можно ли сказать, что в привычном смысле Космос нам и не нужен, что все необходимые данные мы можем получать за гораздо меньшие деньги?
– Удешевляются электроника, запуски и так далее. И совершенно бессмысленно на пути развития технологий ставить барьеры, когда уже частная компания может позволить себе подумать о запуске спутника и даже серии аппаратов.
Этот процесс не остановить — это человеческое любопытство, направленное на то, чтобы занять новые ниши. Этот процесс будет развиваться очень быстро, как он и развивается в космической связи.
Поток данных становится сумасшедшим. Сегодня любая уважающая себя программа мыслит сотнями петабайт новых данных в год. Эти данные невозможно обработать. Нужны автоматические нейросети, комплексы и прочее, обмен лучшими практиками.
Специфика дистанционного зондирования в многофакторности и многомерности — это не просто математические методы извлечения какой-то информации, которую бессмысленно извлекать без применения и использования. Применение данных — это многофакторная история социокультурных отношений, политики, полномочий разного уровня. Мы всегда проповедовали такую точку зрения: надо сделать просто, быстро и дёшево, чтобы каждый мог применить данные и технологии.
Те технологии, которые стали массовыми, уже не воспринимаются как какие-то опасные, угрожающие. Космос идёт к этому семимильными шагами. А у нас есть риск остаться далеко позади со своим рудиментарным мышлением.
Раньше, в Древнем Египте, например, жрецы имели свой карт-бланш, они понимали движение небесных светил, это было сакральное знание. А сегодня это обыденная и устаревшая история, поэтому обсерватории своей былой роли не играют.
Мир изменился. И это приводит к тому, что создаются краудсорсинговые кампании для поиска и открытия новых планет и небесных тел, которые сегодня делаются в большей степени астрономами-любителями. Известна массовая история открытия астероидов, комет такими любительскими командами.
– Совмещение точек земного пространства и небесного, произведённое Коперником, создало во многом ту самую цивилизацию, которая сегодня уже, видимо, отошла в прошлое или, по крайней мере, трансформируется. Как вы считаете, “небесное” у нас останется, или интересы будут только утилитарно-прикладными?
– Безусловно, “небесное” останется. И те фундаментальные достижения, которые несёт с собой Космос, — это принципиальные знания, которые ни с чем несравнимы. Но на наших глазах происходит их переход в новое качество. Одно дело — перспективные фундаментальные исследования, а другое — наше современное инфокоммуникационное пространство.
В практическом, прикладном применении стало понятно, что Космос катастрофически проиграл соревнование с наземными системами. Потому что в развития этих технологий не было никаких ограничений и они развивались как конкурентные, коммерческие и массовые. Пример — пожалуйста: смартфоны!
Чтобы Космос стал более доступен и для фундаментальных исследований, мы должны максимально вовлечь низкие орбиты в наше повседневное инфокоммуникационное пространство. Тот рубеж преодолевается у нас на глазах. Отмахиваться от него совершенно глупо и бессмысленно, в том числе, и от суборбитальных транспортных полётов в ближайшем будущем. Вместе с тем само наблюдение Земли даёт нам глобальное понимание нашего общего космического корабля, на котором мы путешествуем. А это понимание нас правильно ориентирует ментально и глобализирует наше зрение.
– Владимир Евгеньевич, в вашем манифесте о смене парадигм, крайне интересует ваш оборот, где проводится аналогия с человеческим зрением. Можно ли связать смену парадигм с изменением нашего зрения, фокусировки?
– Мы переносим свою логику так или иначе в Космос. В своем развитии мы — биологические существа, это естественно. Если проводить аналогию с нашим зрением, то мы с удивлением обнаружим, что у нас есть несколько основных паттернов поведения. От этого паттерна мы не можем ни в коем случае отказаться, так как мы должны быстро реагировать на ситуации и возникающие опасности. Известно, что, если к глазу приближается какой-то острый предмет, то скорость реакции гораздо быстрее, чем при любых других действиях. Это зашито в базовые нейронные цепочки для самосохранения. В этом смысле мы оказываемся в плену основного нашего датчика, выстроенного нейронными сетями, процессами, которые переводят картинку, динамику в действие в зависимости от ситуации. В то же время мы понимаем, что огромные массивы информации, которые через нас проходят, неважно аналоговые они или в цифре.
Только сейчас смартфоны достигли тех оптических характеристик (150 мегапикселов), которые есть у человеческого глаза. Появились смартфоны с разнесенными зрачками для квазистереозрения.
Но в то же время мы понимаем, что на самом деле глаз более умный. Потому что у зрачка есть диафрагма, есть фокусировка. Глаз еще работает и как трансфокатор, потому что он концентрирует зрение.
– Почему у зрения есть такая функция?
– Мы так или иначе меняем осознанное поле зрения, наводя фокусировку на какой-то предмет. Так или иначе, у нас есть довольно хитрые взаимодействия: мышца, хрусталик, в целом нервная структура, что и позволяет нам концентрировать внимание на какой-то конкретной области. У нас есть исключительно умная, эволюционировавшая система.
Некоторые считают, что в целом эволюция Homo sapiens связана, прежде всего, с эволюцией затылочных долей, где обрабатываются зрительные изображения. Эти доли очень развиты у человека. Возможно именно это привело в дальнейшем к тем избыткам психической энергии, которая есть только у нашего вида. Есть все основания говорить, что развитие мозга человека в целом и развитие зрительных долей процесс взаимотождественный.
Переходя к информационным процессам, мы можем их разделить так:
- процесс быстрого реагирования на сменяющуюся картинку;
- процесс понимания ситуации, соотношений ландшафтов, и так далее, для какого-то достаточно медленного их запоминания в итоге.
– В свое время Академик Раушенбах существенно проработал взаимосвязи зрения и Космоса. Зрение и Космос — взаимообусловленные вещи в каком-то смысле. Но давайте к смене парадигм!
– Да, как раз с этим и связана моя мысль, раз мы так естественно понимаем эти процессы. А применительно к съемке, соответственно, если мы даем локальные средства доступа, то тогда мы не перекрываем каналы того, что локальные сообщества, или бизнесы, или граждане, наконец, имеют не противоречивый доступ к информации. И могут решать общие для всех проблемы без всяких задержек, которые могут оказаться в длинных цепочках поступления сигналов.
Пропуская избыточную информацию мимо, мы стараемся ее преобразовать в низкоинформационные, но очень важные для нас управленческие процессы. Например, понравился вид какого-то гражданина, лектор он, собеседник, или кто-то еще. Мы запоминаем какую-то важную для себя эмоциональную и фактологическую информацию, что с этим товарищем связана такая-то эмоция, такая-то информация, от него полученная. Или связь с какими-то обстоятельствами, сценой и так далее. То есть мы из всего потока извлекаем для себя низкочастотное, говоря физическим языком, очень сильно сокращенную информацию управленческих процессов, причинно-следственных связей, которую мы, на самом деле, погружаем в какие-то долговременные ячейки хранения. Они становятся для нас принципиально важными на какие-то сроки жизни. И эта аналогия напрямую, на самом деле, транслируется в Космос!
Интервью Максима Тужикова